Отправлено: 29.11.07 10:07. Заголовок: Каждый охотник желает знать...
Давайте попробуем сочинить холмсо-расшифровку к цветам радуги. Как альтернативу традиционному "Каждый охотник желает знать, где сидит фазан". Все-таки у меня сын растет, надо готовить учебный материал
Пока придумалось такое, но как-то не очень самому нравится: К (Констебли) О (очень) Ж (жестоко) З (забили) Г (гадкого) С (старика) Ф (Френкленда)
Отправлено: 26.05.12 16:13. Заголовок: В честь Дня рожденья..
В честь Дня рожденья выдающегося прозаического холмсогонщика и основателя этой темы.
Как выглядел бы КОЖЗГСФ у любимых именинником древних славян Из книжки чудесного дядьки-филолога В.В.Колесова "История русского языка в рассказах".
Так как же воспринимали цвет древние славяне? В одном сборнике 1073 года цвета радуги ограничиваются всего четырьмя: «В радуге свойства суть — червеное и синее и зеленое и багряное». Итак: красное — зеленое — синее и... и все, потому что слово багряный одинаково могло обозначать и красный и черный. Во всяком случае, слово багряный и слово червоный одинаково передавали впечатление от красного цвета. Вот и весь спектр, три цвета: червеный, зеленый и синий.
В первом соединены красный и оранжевый, во втором — желтый, зеленый и голубой, в третьем — синий и фиолетовый. А если словом зеленое обозначается и желтый, и зеленый, и голубой цвет — ясно, что в XI веке само слово имело совсем другое значение, мы только очень условно, с большой натяжкой можем считать, что тогдашнее зеленый обозначало зеленый цвет. Именно от тех времен сохранилось сочетание зелено вино. «Выпил чашу зелена вина» — значит не вино зеленого цвета, а светлое вино. Зеленый включал в себя самую светлую часть спектра. Для этого использовалось древнее славянское слово: зеленый — светлый, как трава. Светлый цвет.
«Из учебника физики вы знаете, что цветовая гамма состоит из семи основных цветов спектра. Но еще сравнительно недавно, поколений пятнадцать-двадцать назад, люди не различали, например, синего и зеленого цвета. Для них он совпадал в одном цвете, похожем на черный. Даже в XX веке многие дикие племена в Африке или Южной Америке четко противопоставляли только красный, черный и белый цвета. Они обозначены словами — потому, что важны в жизни, а все остальные цвета бесполезны, и потому их «не видят». Кстати, заметьте: черного и белого нет в солнечном спектре, это ведь не цвета, а бесцветные соединения цветов. В науке их называют «ахроматическими», что по-гречески значит «бесцветные».
Разные человеческие коллективы, разные народы в разные эпохи различным образом воспринимают окружающий их цветовой мир.
Сначала человек не различал цветов вовсе, все окружающее для него было белым или черным, иногда и серым. Именно таким видит мир собака — черно-белым. И слово белый обозначает все, что угодно: это и белый в нашем понимании, это и прозрачный, это и светлый. Бел-горюч камень — камень, который горит бесцветным пламенем, настолько бесцветным, что его и не видно.
Затем в ахроматический мир ворвался красный цвет, цвет солнца, горячего песка и огня. Цвет крови и жизни. Он, этот цвет, особенно выделился позднее, на следующих этапах, когда человек стал осознавать еще и зеленый цвет, цвет травы и деревьев. И только позже, много позже, из черного стал выделяться еще один цвет. Тот, который мы, говорящие на русском языке, называем теперь синим. Гораздо труднее оказалось отделить оранжевый от красного, а голубой и желтый от зеленого. Что же касается фиолетового, то впервые его определил английский ученый Исаак Ньютон — тот самый Ньютон, который и установил физические закономерности солнечного спектра. Фактически же вплоть до XVII века синим кончается видимый спектр. Все, что дальше, казалось черным.
...То, что оранжевый и фиолетовый — довольно поздние слова в русском языке, показывает и само происхождение слов. Они не славянские, их заимствовали из французского языка в эпоху Петра I.»
«С цветами сине-голубой части дело обстояло куда сложнее. Мы уже видели, что пепельно-дымчато-голубые оттенки обычно связывались с цветом обозначаемого предмета: сивый конь, зекрый глаз. Точное значение некоторых слов этого типа, ушедших из языка, ученые до сих пор не могут установить. Например, бусый волк в «Слове о полку Игореве» — серый? белый? голубой? красный? Все такие мнения высказаны, и все они сомнительны. Сомнительны потому, что этот частный цвет бесцветного (ахроматического) ряда связан был с особенностями одного, теперь, возможно, истребленного животного. Как если бы вдруг исчезли все светло-серые голуби — и мы удивлялись бы, почему слово голубой связано с голубями.
Пора сделать одно важное замечание. Оно покажет нам смысл всех изменений в обозначении цвета. Смысл такой: человек познает постепенно различие реальных цветов, все усложняя свое представление о мире. И все свои открытия он передает в язык для всеобщего пользования. Но язык — это сложная система, которая не сразу отзывается на человеческие открытия; сначала она их проверяет на разных сочетаниях слов, испробует так и эдак и только в конце концов по своим языковым законам, независимо от воли и пожелания людей, вырабатывает свое собственное, языковое обозначение цвета.
Пока люди цвет дикого волка называют диким, цвет зрачка называют зекрым, цвет голубя — голубым и т.д. — это еще не обозначение цвета, это только указание на качество предмета при помощи сравнения с другим предметом. Серебряные волосы — это волосы как из серебра. Сравнение помогает пониманию.
До самого XIV века восточные славяне включали в «холодную» часть спектра фиолетовый, синий, голубой цвета, некоторые смешанные зеленые тона. В самом деле, багровое от кровоподтеков место на теле называлось синяком, мавры и эфиопы («люди, черные образом») постоянно назывались синцами, блеснувшая в черных тучах молния — также синяя, и даже полная луна в ночном небе — синяя, что, согласитесь, совсем уж странно. В текстах ХI-ХII веков люди «сини яко сажа», а, с другой стороны, седой человек выходит «синеюща власы своими». Сегодня мы с вами не свяжем синий ни с черной сажей, ни с сединой.
Мы-то не свяжем, а вот некоторые старушки в далеких северных деревнях, до сих пор сохраняющие старые особенности речи, довольно легко смешивают синий и черный. О двух парах сапог, с нашей точки зрения абсолютно черных, одна из них сказала: «Эти черные, а те синие.» Первые были мужские кирзовые сапоги, вторые — резиновые дамские сапожки с солнечным отливом. Вот как, оказывается: синий — это блестящий черный, черный цвет с блеском. Отсюда и мерцающий синяк, и облитое потом черное тело эфиопа, и блеск молнии в черных тучах, и густой лак сажи, и отблеск с головы седеющего брюнета. Синий — не цвет, синий — степень яркости темного цвета, все равно какого: и собственно синего, который раньше назывался другим словом (сизый), и фиолетового, и черного, и даже темно-красного. Поэтому синее море, сизый ворон и черная кручина — это всего лишь разные вариации черного в представлении наших предков, И си-вый, и си-зый, и си-ний восходят к одному древнему корню. Исконное значение этого корня сохранил глагол си-ять.
Могли ли сиять светлые краски и цвета? Разумеется, могли. И потому в средние века для светлого цвета с отблеском появилось слово лазоревый. Само по себе оно сначала служило для обозначения блестящего голубого цвета, оно и связано своим происхождением со словом лазурь. Так называлась голубая краска минерального происхождения, очень дорогая в средние века. Но в русском языке голубой отблеск лазурита распространился также и на другие цвета. Так появились лазоревое поле, лазоревое море. «Море по обычаю стоит лазорево» — из текста XVI века, где речь идет о Средиземном море, волна которого скорее зеленого тона; лазоревый блеск: «дали одиннадцать пугвиц Сизовых с лазоревым нацветом»; лазоревые цветы... Спросите своих знакомых, какого цвета лазоревый цветок, и вы услышите самые различные ответы: назовут и голубой, и синий, и розовый, и малиновый, и зеленый. Ничего удивительного, все эти цвета действительно могут сиять, блистать. А лазоревый цветок из бабушкиной сказки — не голубой и не малиновый, а блестящий и яркий. Именно это старое значение слова можно найти и в произведениях писателей, хорошо чувствующих слово. Вот как И. С. Тургенев начал одно из них: «Однажды Верховное Существо вздумало задать великий пир в своих лазоревых чертогах...»
Вот как странно было когда-то: голубой, синий, фиолетовый смешивали, называя то багровым, то черным, а степень яркости каждого цвета все-таки различали и обозначали специальным словом...»
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 172
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Из книжки чудесного дядьки-филолога В.В.Колесова "История русского языка в рассказах". 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума